Редакция Левенцовка.Ру побеседовала с известным российским художником и карикатуристом, поэтом и ветераном Великой Отечественной войны – Родионом Степановичем Шутенко. С ним мы поговорили на самые разные темы: искусство, космос, здоровье, экология, политика…

С некоторых пор художник Родион Шутенко проживает в Левенцовке. И здесь же открыл свою художественную мастерскую. В этом году мастер кисти и пера отпразднует свой очередной юбилей – 98 лет.

Биографическая справка: Родион Степанович Шутенко родился в хуторе Большая Журавка Волгоградской (на тот момент – Сталинградской) области, в многодетной семье. Закончил Ростовское художественное училище им. М. Б. Грекова. Преподавал в специализированных школах, работал в качестве художника в советском журнале «Крокодил», участвовал в рядах авторов «Агитплакат Дона». Член Союза Художников России с 1961 года.

Родион Степанович, как и когда Вы начали рисовать?

Я хотел стать художником еще в детстве, уже со школьной скамьи. Мой старший брат отлично рисовал. Я восхищался его рисунками, волшебные движения карандашами производили на меня особое впечатление. Казалось бы, карандаш и лист бумаги… а на выходе – целый образ! Он рисовал животных: белого медведя, тигра, жирафа. Я пытался повторять его достижения.

Родился я в ноябре 1921 года – тогда была жуткая разруха. Сложно было достать карандаши или краски. Брат чинил свои дорогие цветные карандаши, их мягкий грифель падал на пол, а я подбирал кусочки. Засовывал их в мягкую сердцевину хвороста и… на некоторое время становился художником.

Вы младший брат в семье?

Не, средний. Два брата старших и два – младших. С ними у меня были прекрасные отношения. А еще была сестренка – шестая. Мы же родились в большой и дружной крестьянской семье. Когда началась война, мы ушли на фронт. И все пятеро вернулись живыми.

А когда мы начали создавать свои семьи, то представьте сколько было детей вокруг нас. Мы же встречались в отчем доме, десятки человек сидело за столом! Огромный стол был. Мы приезжали летом к родителям. Но потом умер отец, умерла мать, сестра, один брат, второй, третий, четвертый. А я почему-то задержался.

Как проходило Ваше детство?

Вырос я в дерновой землянке. В ранних классах в школу ходили босыми. Редко на ком-либо были безразмерки или же сшитые отцом ботинки. Зато жадно стремились учиться, были охотниками за знаниями.

После революции амбары под хлеб уже не нужны были. Мы за деньги хлеб покупали. Так вот, однажды мой отец постелил в горнице бревенчатые полы поверх земляных. Как же мы радовались! Мы валялись на этом полу, играли!

Как получали художественное образование? Что было после него?

Я учился в Ростовском художественном училище им. Грекова. Закончил его в 52-м году. Дальше – не захотел. Такая возможность была, но я решил, что уже умею вполне достаточно. Нужно было больше практики, мне хотелось работать над какой-либо интересной темой. Вот я и пошел в сатирический журнал «Крокодил». До сих пор вспоминаю с теплотой о качестве его материалов. Даже о героях там писали с юмором, не переступая грань этики, но и не падая в осуждение или же лизоблюдство.

Так как я получил прежде всего педагогическое образование, то я решил закрепить свои знания в учительстве. Меня направили в ростовскую городскую школу для тугоухих детей, где я проработал с учениками 10 лет. Параллельно с этим много работал творчески – как в «Крокодиле», так и в региональных проектах.

Регулярно участвовал в выставках Ростовского Союза художников. В 1961-м году попал в кандидаты, а в 1965-м – в члены Союза художников СССР (России). До сих пор там числюсь.

Можете примерно посчитать на скольких выставках были Ваши работы?

Я давно уже сбился со счета. Только моих персональных выставок было больше нескольких десятков. Я много раз ездил по Советскому Союзу со своими работами, участвовал даже в международных выставках, которые организовывало министерство культуры СССР. Если же говорить о Ростове и Донском крае, то здесь я обычно участвовал в художественных выставках в школах, на предприятиях, в театрах… Ездил по совхозам, колхозам, областным заводам… Я давно перестал считать все эти мероприятия…

Отправляясь на очередную выставку своих картин, какие цели Вы перед собой ставили?

Сложный вопрос. Поймите, я не продаю свои работы, я получаю удовольствие от результата своей творческой деятельности. Я высказываюсь изображениями. Мне важно работать молча. Я не умею много говорить, это не мое. Мое – рисовать, воплощать образы на холсте.

Сколько всего у Вас произведений?

Понятия не имею… но где-то больше тысячи. Только плакатов для «Донского агитплаката» больше сотни.

Многие Ваши картины сопровождаются поэтическими строками…

Да, это мой способ выражения мыслей. Так я дополняю образ и конкретизирую смысл картины. Кстати, я люблю работать в тишине, один. Сейчас совместные работы с художниками другими не делаю, да и раньше не стремился к этому.

А на чем рисуете? Где берете фанерные листы, рамки?

Вы, возможно, очень удивитесь, но фанеру и рамки для картин я беру на свалке стройматериалов. Иногда даже высматриваю их у мусорных жбанов. Удивительно, но их выбрасывают чистыми, хорошими. Есть две причины такого моего поведения. Во-первых, если я буду покупать фанеру и рамки у продавцов, то очень скоро останусь без штанов. Во-вторых, я хочу заботиться об экологии. Пусть лучше выброшенная фанера преобразится в картину, чем будет гнить на свалке. Что же касается красок, то их я приобретаю на свои деньги.

Я ко многим вещам отношусь философски. Уверен, что сам факт наличия мусора в природе – показатель неуважения к вещам. Материю нужно уметь перерабатывать. А мы заигрались в потребление. В погоне за наживой стали производить однодневные вещи. Это делается для того, чтобы человек все чаще передавал деньги в карманы производителей, а старое выбрасывал на свалку. Но, возможно, маятник совсем скоро качнется в иную сторону…

Я убежден в том, что настоящая вещь призвана радовать глаз. Да, вещи способны продлевать человеку жизнь!

Вы же знаете, что совсем недалеко от нас есть городская свалка…

Когда я переселялся в Левенцовку, то не знал об этом. Потом услышал о митингах. Стало неприятно. Но это только утвердило мои взгляды. Лучше на ранних стадиях преображать то, что может стать мусором и гнить, вредя окружающей природе!

На эту тему я даже письма президенту отправлял, сопроводив их своими художественными работами. На тему «мусорной реформы», причем когда она еще только зарождалась. Но никто их не стал смотреть. Их направили в Министерство Культуры, а оттуда – в музей. Посчитали за «рисульку», без смыслового подтекста.

А еще я люблю сажать деревья. Они – наши друзья. Раньше у меня дача была, а теперь я продал ее и купил себе помещение для мастерской.

Что в жизни Вы цените превыше всего?

Моим богом является Время. Оно – начало всей материи. Все, что мы видим – это частицы времени.

Судя по возрасту, Вас время очень ценит…

(Смеется) Я понял для себя вот что… Пока я тружусь, время меня не забирает к себе. Оно приходит и наблюдает: «Чем человек занят?» А я в труде. И оно понимает, что человек делает что-то полезное, работает. Вот и не забирает. А когда я перестану трудиться – заберет.

Я же себе специально мастерскую открыл. И хожу сюда почти каждый день. Как на работу. У меня строгое расписание. И спускаюсь я вниз всегда по лестнице, чтобы не привыкать к лифту.

У Вас много работ не только на тему времени, но и о будущем нашей планеты…

На этот счет я не питаю оптимизма. Жизнь на земле имело свое начало и будет иметь свой конец. А ученые еще и ускоряют этот процесс, разрушая атмосферу планеты. Человека породила природа, но человек ее разрушает. Человек породил робота и робот его разрушит.

У меня на эту тему есть множество работ. На одной из них нарисован робот будущего с детьми. Робот-отец держит за шиворот ученого и показывает его своим детям. Дескать, человек уже не нужен. Среди дыма и свалок выживут только роботы.

«Она была красивой, несравненной… Она была жемчужиной Вселенной… Но Homo Sapiens землю не берег… Распахивал, дырявил, жег!»

Я уверен в том, что космос нам нужен только для того, чтобы мы могли потом улететь на другую планету. Человек загадит и улетает… Да еще и сталкиваясь с собственным мусором на орбите… В любом случае, я к этому отношусь с юмором в своих работах.

Врачи же говорят о том, что юмор продлевает жизнь…

Может быть поэтому я и задержался?

Они еще говорят о том, что желательно о политике не думать…

Ну о политике думать все же приходится. У меня даже ряд работ на эту тему. Так или иначе, это общественная жизнь. Я вот прошел войну комсомольцем и горжусь этим. Но я не захотел вступать в партию. Прежде всего потому, что любая политическая зависимость – это несвобода для творческого человека. Я уже тогда хотел быть свободным художником. Я член Союза художников и это для меня вполне достаточно.

Вы же советский человек… Им и остались?

Я придерживаюсь умеренных социалистических взглядов. Но в коммунизм не верю, так как это слишком идеально, это утопия.

Мне отец рассказывал, как нашу семью раскулачивали. Соседей выслали в Казахстан, а моего отца – посадили. Года через полтора причислили к «середнякам» и отпустили. Ну а уже после войны, в 65-м году, встретились в доме отца. Сидели на веранде, выпивали. И я отчетливо слышал как они благодарили товарища Сталина за то, что он их раскулачивал.

Почему?..

Если хотите, то могу на детекторе лжи подтвердить… Дело в том, что если бы нас не раскулачили, то мы бы до сих пор быкам крутили хвосты. У нас было животных больше сотни. А жили мы в землянке, сделанной из дерна (почвы с корнями трав). Животные заходили к нам в хату, полы земляные были. Ну а когда отец вернулся и начал работать в совхозе, то стал получать зарплату. На хозяйство нам оставили только самое необходимое.

Да, были перегибы. Тот же Сталин был во многом прав, но лучше было бы не доводить до крови. Недавно же рассекретили те документы и выяснилось, что разнарядки на арест производили умышленно – нужна была рабочая сила. Некому было работать, восстанавливать порушенное, созидать. Тяжелейшее было время и тяжелейшие условия. А народ у нас очень терпеливый.

Как думаете, не повторятся ли такие перегибы вновь?

Все может быть. Но если человек будет работать, то не сможет деградировать. Работа – это прежде всего долг перед собой. Никто не принесет на тарелочке с голубой каемочкой просто так. Но есть еще и общественный долг, общественная работа. Это тоже необходимо для здорового общества. Но сегодня все чаще общество пытаются разделить, заставив каждого жить в своем углу.

Сменим немного тему… Где Вы воевали и в какой должности? Расскажите о войне.

Я командовал гаубичной батареей, был командиром батальона в 315-й стрелковой дивизии. Мы воевали под Сталинградом, на Миус-фронте, в Крыму. Освобождали Новочеркасск и Шахты, несколько раз гнали неприятеля под Ростовом.

Война – это особое состояние. Его невозможно передать в художественных фильмах, там слишком много неправды, потому я их и не смотрю. Воевать нам приходилось по обстоятельствам. Нитки перестирывали, иглы точили. О любви мечтали и… находили ее. В соседних селениях, городах. И многие потом уезжали с фронта семьями. Я на войне нашел множество друзей. Из них очень много погибло…

Чего только я на войне не повидал. На войне – военные законы, безжалостные. Вот только руководство нашей армии строго наказывало за мародерство и насилие по отношению к безоружным.

Расскажите о Ваших наградах…

Есть орден Отечественной войны Ι степени и орден Красного Знамени. Но самая главная награда – это то, что все мои братья вернулись после войны живыми!

Какие Ваши художественные работы посвящены Дню Победы?

У меня много картин на эту тему. К одной из них написаны следующие строки:

«И вы, потомки, поднимайте чашу! За славную победу нашу! За нашу Русь великую! За богатырскую! За многоликую!»

Подскажите, как Вам удается так держать себя в форме? Вы уже говорили о том, что спускаетесь каждый раз вниз по лестнице и «ходите на работу» в свою мастерскую… И это в 98 лет!

Отвечу в стихотворной форме. Всегда, во всем и везде – я нахожусь в труде. А если отдыхаю иногда… То лишь в разнообразии труда.

Я убежден, что только труд облагораживает человека. Даже в животном мире постоянно трудятся – они ищут укрытия от дождя и холода, чтобы поесть. Они все время в труде. Так чем же человек хуже?!

Без труда мы идем к деградации. Мы приучаем котов деградации – они только едят и спят. И слишком опекаем детей.

Так а все же, может у Вас есть какой-нибудь секрет, продлевающий молодость?

Чаще улыбаться, не держать на людей зла и обид. Не осуждать. Все хорошо в меру. Но есть и такие вещи, от которых лучше совсем отказаться. Я всю войну прошел без сигарет и водки. Я если и могу позволить себе рюмку на праздники, то выпиваю не до конца.

А ведь есть разные формы зависимости… Выходишь на улицу и видишь детей, смотрящих в черные экраны. Сытые, обутые, отлично одетые. Кто их обучает через эти экраны? Чему? Нам скоро придется это узнать. Но ясно одно – раньше дети играли в подвижные игры и сами создавали себе свою реальность. Теперь же ее им создают, они лишь потребители. Ими управляют извне. Но поймите, я не против этих гаджетов. Просто любой предмет можно использовать как в созидание, так и в разрушение…